I am better than I was. I will be better than I am. || Слабоумие и отвага!
05.01.2013 в 15:16
Пишет [J]Givs-san[/J]:Про торты и глупости
Название: Про торты и глупости
Автор: Givs
Бета: сами с усами
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи и пейринги: TYL!Гокудера/TYL!Хром
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, нецензурная лексика
Жанр: повседневность, романтика, юмор (где-то там валялся! я видел!)
Статус: закончен
Размещение: запрещаю!
От автора: пришло время подарить тебе вот это всё, что я планировал подарить в честь нашей пока что не состоявшейся свадьбы (вот потому-то конец света и отступил, стопудова!). так вот, Эрроу, пупсик, это тебе и ...капец как я волнуюсь... надеюсь, что тебе понравится это всё. ты замечательный человек, с которым бесконечно приятно и безумно весело общаться, а ещё ты явно мой ментальный близнец по умственному развитию и количества припизднутости на голову, ибо ну не бывает так, чтобы два великовозрастных дитяти никем друг другу не приходились xD поэтому, солнце, оставайся таким же радостным, солнечным человечищем, родным и дорогим-приятным-няшным! а ещё новогоднего настроения тебе на весь год, побольше вдохновения и поменьше кактусы, которые надо грызть) люблю тебя, буба =*
вот сюда кликай о-о-о-очень осторожно. тут вторая часть подарка v.v"
Дисклаймер: Амано-сама
Про торты и глупости– Глядя на тебя и Миуру, мне начинает казаться, что все женщины глупые. – Гокудера взъерошивает волосы и со вздохом смотрит на то, как Хром вытирает с лица муку рукавом блузки. К слову, блузке от этого хуже не станет – она и так перепачкана во всём, что только можно.
Хаято думает, что Докуро специально залезла одетая во встроенный в стену трёхкамерный холодильник и повалялась в его содержимом, не заботясь о том, как будет выглядеть после этой процедуры. Это так… глупо! Ну серьёзно! Она же сейчас напоминает детсадовца, перепачканного в краске и пластилине, а не взрослого человека, Хранителя Тумана Вонголы, который должен быть загадочным и таинственным, словно этот самый пресловутый туман. Чрезвычайно раздражает! Как будто Гокудере мало забот со всей Вонголой в целом и её особо яркими представителями в частности. А тут ещё и она.
Хром краснеет и старается закрыть спиной тумбочку, на которой виднеется что-то непонятное. При первом взгляде Гокудера подумал, что она решила сообразить динамит в кухонных условиях, однако при более близком рассмотрении будущая взрывчатка оказалась комком из различных ингредиентов, которых Гокудера не знал и знать не хотел. Ему достаточно того, что кухня сейчас выглядит крайне непотребно. Так, что хочется удавить виновника. Однако виновник стоит и прячет свой очень неудачный кулинарный эксперимент с таким лицом, что Хаято тут же вспоминает аналогию с избиением младенцев. А из детей он готов был бить разве что Ламбо и то только в мыслях.
– Простите, – почти шепчет Хром и опускает взгляд на свой испорченный костюм, глядя на который дородная домработница с внушительной грудью и не по-женски широкими плечами по имени Мисси придёт в самый настоящий ужас. – Ой…
– Вот тебе и «ой», – фыркает Гокудера и сердито хмурится, думая, что надо бы отвести это чумазое недоразумение в комнату, чтобы она могла переодеться и умыться, а самому попросить Мисси прибраться тут. Вот только желание высказаться сложно перебороть. Конечно, желание прибить кого-нибудь посильнее будет, но высказаться хочется в первую очередь, поэтому Гокудера ещё раз проводит рукой по волосам и рычит: – Ты зачем вообще полезла на кухню? Делать, что ли, нехер?! В следующий раз говори мне – я тебе враз столько поручений надаю, потом не рада будешь! – Он чувствует, что раздражение, копящееся с начала этого грёбаного дня, потихоньку добирается до отметки «пиздец», а Хром со своим виноватым взглядом и погромом за спиной только подбавляет к общей усталости горючего для розжига и чуточку угрызений совести для остужения. – Ну что ты вылупилась на меня? Двинься, сейчас я домработницу позову.
Он собирается развернуться и, чеканя шаг, выйти, чтобы эта балда поняла, как сильно его разозлила. Он даже почти отворачивается, мысленно уже выдавая поручение Мисси, однако сделать шаг ему не даёт сама виновница погрома. Она дёргает Хаято за рукав пиджака, привлекая к себе внимание, и, поджав губы, решительно смотрит в его глаза.
– Я сама, – тихо говорит Хром, и Гокудера даже замирает от неожиданности, так и не повернувшись, потому что в её голосе непривычно много твёрдости.
Столько, что он даже забывает о том, что готов сорваться в любой момент. Он смотрит на слегка бледное лицо Докуро, щёки которой постепенно покрываются румянцем, затем кривится и делает шаг вперёд, чтобы получше разглядеть, что там за её спиной прячется такое ужасное. Ему надо оценить потери, авось всё не так страшно.
Хром снова тщетно пытается спрятать свой «шедевр», но Гокудера всё равно выше, так что ему достаточно просто заглянуть поверх её плеча.
Большая миска вымазана чем-то мутно-жёлтым, напоминающим полужидкое тесто с большими кусками неразмешавшейся муки; сама масса зачем-то утыкана кучей перепачканных ложек, а венчает это безобразие напрочь утопленный в получившейся смеси из странных ингредиентов миксер. Плюс ко всему, раковина почти до отказа забита жертвами кулинарных изысков – чашками, мисками, плошками, ложками; стена и навесные шкафчики по правую руку заляпаны тёмно-бордовым джемом (судя по запаху, витающему в воздухе, – клубничным), а дорогущая керамическая плита, изредка подающая сигналы о том, что её неплохо было бы помыть, покрыта крупными подсыхающими пятнами неизвестного происхождения.
В целом, думает Гокудера, не так уж фатально, но как это всё могла сделать одна тощая девчонка, которую и миксер-то перевесит?
– Это должен был быть торт, – краснея как маков цвет, выдавливает Хром и отводит взгляд, когда Хаято вновь обращает на неё внимание. – Я хотела… то есть… босс возвращается скоро из командировки, поэтому…
– Ты решила испечь ему торт? – позабыв про свои мысли, изумляется Гокудера. – А нахрена? Ну, то есть раньше же не пекла, когда Десятый уезжал по делам…
«И мне тоже не пекла», – с непонятной смесью обиды и зависти додумывает он, но вслух, разумеется, не произносит.
А Хром внезапно улыбается так легко и непринуждённо на эти слова, словно он только что отступил от зарытой в песке мины, спасая и себя, и её, и вон ту маленькую деревушку одновременно.
Хаято тут же заметно напрягается, остро чувствуя, что его где-то жестоко обманывают. Либо он сам обманывается, копая не в ту сторону.
– Это в качестве извинений. – Хром оглядывается на беспорядок, творящийся за её спиной, и сокрушённо вздыхает.
– Извинений? – Гокудера теперь готов поклясться, что она что-то недоговаривает. Ох уж эти иллюзионисты: хлебом не корми – дай напустить таинственности даже на такое заурядное занятие, как готовка. – За что?
– Секрет. – Она неуверенно смотрит на скептично приподнявшего бровь Хаято, а затем пытается незаметно проскользнуть мимо него. – Извините, я схожу за тряпкой…
Гокудера успевает даже пару раз моргнуть, прежде чем понимает, что его сейчас обведут вокруг пальца. Скрипнув зубами, он круто поворачивается и хватает беглянку за предплечье, мешая ей скрыться.
– Стоять! – Гокудера решительно сжимает губы и наклоняется к её лицу так близко, что сам едва сдерживается, чтобы не покраснеть. Эта девчонка может запросто ускользнуть в иллюзию – надо быть начеку. – Сдаётся мне, что дело тут не в том и не о том. Во-первых, я никогда не поверю, что ты можешь хоть кого-то обидеть; во-вторых, я никогда не поверю в то, что Десятый вообще способен обижаться! Он даже тупой корове всё прощает, хотя я бы на его месте давным-давно паршивцу шею свернул! – Хром вздрагивает от его слов и испуганно косится на большой хлебный шкаф в углу кухни, моментально подтверждая все догадки о том, что она либо недоговаривает, либо откровенно лжёт, чтобы кого-то выгородить, но тут же осознаёт свою ошибку и, побледнев, пытается вывернуть руку из его захвата.
– Это… я… – бормочет она и продолжает глупо дёргаться, стараясь вырваться. – Я поступила некрасиво с боссом, поэтому…
– Ой, не ври! У Мукуро и то лучше получается лапшу на уши вешать, – удовлетворённо усмехается Хаято, чувствуя гордость зато, что не дал запудрить себе мозги, и делает шаг назад, чтобы было удобнее её держать. – Учти, узнаю, что кто-то действительно обидел Десятого – ноги вырву и скажу, что так и было. Так что давай не будем тут… Ай, блядь!
Кто ж знал, что он наступит на сгусток упавшего на пол клубничного джема…
В первую очередь, когда в ушах перестаёт звенеть, а хоровод цветных кругов перед глазами тускнеет, Гокудера думает о том, что тумбочка просто охренительно твёрдая.
Вторая мысль столь же ясная, сколько и нерадостная совершенно, – голова теперь гудеть будет ещё как минимум дня три, а если шишка размером с грейпфрут всё-таки вылезет, то и того больше.
Вместе с третьей мыслью приходит твёрдое решение: «На счёт «три» я открою глаза. Ра-а-аз, два-а-а…»
На счёт «три» в ушах раздаётся обеспокоенный голос Хром, и Хаято первую секунду недоумевает – что она делает внутри его головы. Лишь затем, когда боль чуточку притупляется, до него доходит, что звук идёт извне.
– Гокудера-сан? – зовёт Хром и, кажется, всерьёз беспокоится.
«Странно, – думает он, – о ней я как-то успел забыть, пока приходил в себя».
– Гокудера-сан, вы живы?
Страшно хочется съязвить на такой животрепещущий вопрос, но головная боль мешает даже две мысли связать между собой, не говоря уже о полной сарказма и остроумной иронии тираде, поэтому Гокудера отказывается от этой идеи. Сейчас куда важнее подняться самому на ноги, поднять своё упавшее чувство собственного достоинства, отряхнуть от джема гордость и удалиться с высоко поднятой головой. В процессе желательно не кривиться от боли.
Хаято со всей осторожностью приподнимается на локтях, стискивая зубы, и открывает сначала один глаз, а затем – второй. Первым делом он видит бледное лицо Хром, которая сидит на коленях перед его распростёртым телом в весьма занятной позе: она вроде как и тянется, чтобы прикоснуться к шишке, но в то же время робеет и не решается это сделать.
«Правильно, – думает Гокудера, – а то так и руку можно сломать от неожиданности». И тут же настороженно замирает, пытаясь проморгаться.
Он морщится от новой вспышки боли и сверлит взглядом косяк входной двери, пытаясь понять, что его так переполошило. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что он, кажется, только что видел кучерявую шевелюру тупой коровы, метнувшуюся от хлебного шкафа к выходу. И даже почти подскакивает, чтобы ринуться следом и оторвать паршивцу рога вместе с мозгами, но ему мешает резво подняться на ноги даже не боль и общее нестояние организма, а предмет, крепко зажатый в кулаке, потому что рука соскальзывает, мешая опереться на покрытый плиткой пол. Когда Хаято опускает взгляд на помеху, желание убить гада тут же выветривается, потому что этой помехой оказывается перепачканная в джеме и несостоявшемся тесте женская блузка сомнительно-лилового цвета.
Видать, когда падал, ухватился за первое, что попалось под руки. Лучше бы ему попалась голова Ламбо.
Наверное, думает Гокудера, теперь самое время жутко покраснеть… или хотя бы извиниться ради приличия.
И он даже рот открывает, чтобы выпалить хмурое «извини», но Хром не даёт этого сделать. Она придвигается ближе, наклоняясь к его лицу, и осторожно касается прохладными пальцами самого болючего места на голове – того самого, которым Хаято приложился о тумбочку.
– Вы в порядке? – спрашивает она, не обращая внимания ни на свой вид, ни на весьма пикантную ситуацию. Кажется, она действительно обеспокоена состоянием своего товарища.
Гокудера шипит и кривится от этого прикосновения, но не отворачивается и не отталкивает её. В конце концов, он сам виноват. Можно было бы и сразу догадаться, что к этому хаосу приложил копыта Ламбо, потому что другие Хранители не столь разрушительны в своём желании сделать что-то полезное. Ну… не всегда, во всяком случае. Только тупая корова до сих пор не может вырасти из пелёнок и начать вести себя по-мужски – всё тянет спрятаться за женскую юбку. Трус несчастный! Надо ему всё-таки оторвать что-нибудь хотя бы в поучительных целях.
Хаято медленно, стараясь не кряхтеть, поднимается на ноги и бегло оглядывает свой внешний вид, подсчитывая потери. Понимая, что потерь теперь вдвое больше, чем он рассчитывал, Гокудера едва не стонет: фирменный пиджак, пошитый на заказ у самого популярного в округе дизайнера, теперь может спасти только химчистка. И парочка восклицаний «матерь божья!» Мисси, которая его туда очень быстро понесёт.
А ведь он так хотел встретить Десятого с иголочки, чтобы он понял, как не прогадал с назначением Гокудеры на роль исполняющего обязанности…
– Я схожу за тряпкой, – вклинивается в его мысленные стенания голос Хром.
Хаято глупо моргает, глядя на то, как она разворачивается, собираясь сбегать к кладовой, где валяется вся уборочная утварь, и медленно осознаёт, что эта кладовая находится в конце коридора, по которому постоянно носятся Хранители и прочие члены семьи Вонгола, так что хрупкая симпатичная девушка в подобном… неглиже будет красной тряпкой для быка, ведь основной темой вечно занятых суровых мафиози является то, как трудно найти девушку при таком режиме работы.
– Стой! – Гокудера, опережая мысли, снова хватает её за руку и осекается, глядя на простенький белый лифчик с крохотными розовыми цветочками.
И правда красная тряпка… даже для него…
«Нельзя её в таком виде отпускать», – думает Хаято и целое мгновение тратит на то, чтобы прикинуть – как лучше всего будет укрыть глупую женщину от голодных взглядов мужчин. Его пиджак безобразно испорчен, её пиджак вообще в неизвестном месте. Бежать в её комнату за сменной одеждой – слишком долго, потому что кто-нибудь может заявиться на кухню, пока он носится.
Выходит, остаётся только одно…
Хаято мысленно вздыхает и поднимает руку. Подцепив пальцем узел галстука, он парой сбивчивых движений ослабляет его и практически срывает с шеи, раздражённо думая, что первый и последний раз выручает эту… Хром, которая решила стать спасителем идиотов. Ведь если бы она не играла в мамочку, покрывая тупую корову, то избежала бы подобного, а теперь вот её одежда выглядит так, словно её сначала хотели утопить в жидком тесте, а теперь пытаются изнасиловать. И юбка вон до самого бедра разорвалась… чёрт!
– Гокудера-сан… – невнятно произносит Хром и краснеет, когда он торопливо расстёгивает блестящие пуговицы. – Не надо, правда…
Однако Гокудера едва ли слушает её, занятый складыванием в уме хитрой формулы для коробочек, переплетающейся столькими интегралами и логарифмами, что ум за разум заходит. Но лучше уж так, чем пялиться на её лифчик. И едва заметную родинку на правой груди. И думать о всяком непотребном…
– Вот, – он быстро накидывает ей на плечи рубашку и нарочито сердито хмурится, пряча взявшееся из ниоткуда смущение, – потом вернёшь. – Просовывая её руки в рукава, Хаято воображает себя воспитателем в детском саду и тут же замечает, что один манжет тоже выпачкан в джеме. – Но сначала постираешь, – подавив вздох, подытоживает он.
Когда он тянется к воротнику, чтобы застегнуть рубашку и спрятать, наконец, бесстыдно оголённое тело от собственного взгляда, то никак не ожидает услышать за спиной ошеломлённый голос, кажущийся знакомым и чужим одновременно
– Гокудера-кун! – Хаято поворачивается и видит, что в проёме, застыв, стоит босс, нелепо моргая и пытаясь одновременно нервно улыбнуться и удивлённо распахнуть рот.
Испугаться Гокудере не позволяет появившийся словно из воздуха Ямамото, который, моментально оценив обстановку, хватает обескураженного Тсуну за плечи и выталкивает его из кухни со словами: «Ты ошибся дверью и я заодно, так что давай думать, что это была галлюцинация».
Когда на кухне вновь остаются только Хром и Гокудера, внезапно хочется нервно хохотнуть.
– Ой… – Хаято смотрит на побледневшую Хром и мысленно повторяет это самое «ой», добавляя к нему кое-что менее цензурное.
– Вот тебе и «ой», – бормочет он и крепче стягивает рубашку, стараясь запахнуть её поплотнее.
Нужен отдых. Маленький отпуск, возможно.
– Босс неправильно поймёт… – Хром порывается уйти, чтобы, видимо, догнать Десятого и объясниться, но Гокудера лишь крепче стискивает ткань, мешая ей улизнуть. – Гокудера-сан?
Может, даже большой отпуск. Просто следует отвлечься. И, по возможности, не одному, так как количество и градус собственных не самых приличных мыслей даже самого Гокудеру приводят в замешательство. Так что босс, скорее всего, поймёт всё правильно. На крайняк, ему объяснит бейсбольный придурок.
– Мне всё равно, – чётко, чеканя каждое слово, выговаривает Хаято, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. В первую очередь – для него самого.
Затем он разворачивается и покидает кухню, нарочито небрежно перекинув пиджак через плечо. Лишь когда недоумённый взгляд Хром перестаёт сверлить его спину, Гокудера останавливается, упирается лбом в стену, чувствуя ноющую боль от удара, и позволяет себе взволнованно выдохнуть. Чёрт побери, как же давно ему не приходилось столь долго держать лицо при том, как сильно он волновался, когда застёгивал пуговицы на собственной рубашке, одетой на женское тело…
«Ладно, – думает Гокудера, – будем честными – на привлекательное женское тело».
И вздыхает, понимая, что самому себе врать труднее всего.
– Нет! – вслух произносит Хаято, осознавая, что вновь думает не о том, о чём следовало бы, и отлепляется от стены. – Вот сразу нет! Правой руке босса нельзя думать о подобном!
– Правильно, – ехидно говорит кто-то сбоку, – рукам вообще думать не полагается. – Гокудера готов поклясться, что если сейчас никого не убьёт и даже не покалечит, то он вправе требовать себе просто невероятно огромный отпуск. Иначе быть беде.
– А у меня как раз к тебе разговор, тупая ты корова. – Справившись с собой, Хаято разворачивается к несколько побледневшему от его взгляда наследнику семьи Бовино и перекидывает перепачканный пиджак с одного плеча на другое. Он думает, что минут десять назад без лишних разговоров отвинтил бы эту кучерявую башку, однако сейчас… что-то произошло. Наверное, удар о тумбочку так подействовал, не иначе. Во всяком случае, за кухню Гокудера его убивать не станет, однако за что Ламбо хотел просить прощения у Десятого – это узнать всё-таки стоит. Вдруг Хром не обманула по поводу того, что кто-то их босса всё-таки обидел.
Плюс ко всему, кто-то же должен оплатить химчистку, верно?
URL записиНазвание: Про торты и глупости
Автор: Givs
Бета: сами с усами
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Персонажи и пейринги: TYL!Гокудера/TYL!Хром
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС, нецензурная лексика
Жанр: повседневность, романтика, юмор (где-то там валялся! я видел!)
Статус: закончен
Размещение: запрещаю!
От автора: пришло время подарить тебе вот это всё, что я планировал подарить в честь нашей пока что не состоявшейся свадьбы (вот потому-то конец света и отступил, стопудова!). так вот, Эрроу, пупсик, это тебе и ...капец как я волнуюсь... надеюсь, что тебе понравится это всё. ты замечательный человек, с которым бесконечно приятно и безумно весело общаться, а ещё ты явно мой ментальный близнец по умственному развитию и количества припизднутости на голову, ибо ну не бывает так, чтобы два великовозрастных дитяти никем друг другу не приходились xD поэтому, солнце, оставайся таким же радостным, солнечным человечищем, родным и дорогим-приятным-няшным! а ещё новогоднего настроения тебе на весь год, побольше вдохновения и поменьше кактусы, которые надо грызть) люблю тебя, буба =*
вот сюда кликай о-о-о-очень осторожно. тут вторая часть подарка v.v"
Дисклаймер: Амано-сама
Про торты и глупости– Глядя на тебя и Миуру, мне начинает казаться, что все женщины глупые. – Гокудера взъерошивает волосы и со вздохом смотрит на то, как Хром вытирает с лица муку рукавом блузки. К слову, блузке от этого хуже не станет – она и так перепачкана во всём, что только можно.
Хаято думает, что Докуро специально залезла одетая во встроенный в стену трёхкамерный холодильник и повалялась в его содержимом, не заботясь о том, как будет выглядеть после этой процедуры. Это так… глупо! Ну серьёзно! Она же сейчас напоминает детсадовца, перепачканного в краске и пластилине, а не взрослого человека, Хранителя Тумана Вонголы, который должен быть загадочным и таинственным, словно этот самый пресловутый туман. Чрезвычайно раздражает! Как будто Гокудере мало забот со всей Вонголой в целом и её особо яркими представителями в частности. А тут ещё и она.
Хром краснеет и старается закрыть спиной тумбочку, на которой виднеется что-то непонятное. При первом взгляде Гокудера подумал, что она решила сообразить динамит в кухонных условиях, однако при более близком рассмотрении будущая взрывчатка оказалась комком из различных ингредиентов, которых Гокудера не знал и знать не хотел. Ему достаточно того, что кухня сейчас выглядит крайне непотребно. Так, что хочется удавить виновника. Однако виновник стоит и прячет свой очень неудачный кулинарный эксперимент с таким лицом, что Хаято тут же вспоминает аналогию с избиением младенцев. А из детей он готов был бить разве что Ламбо и то только в мыслях.
– Простите, – почти шепчет Хром и опускает взгляд на свой испорченный костюм, глядя на который дородная домработница с внушительной грудью и не по-женски широкими плечами по имени Мисси придёт в самый настоящий ужас. – Ой…
– Вот тебе и «ой», – фыркает Гокудера и сердито хмурится, думая, что надо бы отвести это чумазое недоразумение в комнату, чтобы она могла переодеться и умыться, а самому попросить Мисси прибраться тут. Вот только желание высказаться сложно перебороть. Конечно, желание прибить кого-нибудь посильнее будет, но высказаться хочется в первую очередь, поэтому Гокудера ещё раз проводит рукой по волосам и рычит: – Ты зачем вообще полезла на кухню? Делать, что ли, нехер?! В следующий раз говори мне – я тебе враз столько поручений надаю, потом не рада будешь! – Он чувствует, что раздражение, копящееся с начала этого грёбаного дня, потихоньку добирается до отметки «пиздец», а Хром со своим виноватым взглядом и погромом за спиной только подбавляет к общей усталости горючего для розжига и чуточку угрызений совести для остужения. – Ну что ты вылупилась на меня? Двинься, сейчас я домработницу позову.
Он собирается развернуться и, чеканя шаг, выйти, чтобы эта балда поняла, как сильно его разозлила. Он даже почти отворачивается, мысленно уже выдавая поручение Мисси, однако сделать шаг ему не даёт сама виновница погрома. Она дёргает Хаято за рукав пиджака, привлекая к себе внимание, и, поджав губы, решительно смотрит в его глаза.
– Я сама, – тихо говорит Хром, и Гокудера даже замирает от неожиданности, так и не повернувшись, потому что в её голосе непривычно много твёрдости.
Столько, что он даже забывает о том, что готов сорваться в любой момент. Он смотрит на слегка бледное лицо Докуро, щёки которой постепенно покрываются румянцем, затем кривится и делает шаг вперёд, чтобы получше разглядеть, что там за её спиной прячется такое ужасное. Ему надо оценить потери, авось всё не так страшно.
Хром снова тщетно пытается спрятать свой «шедевр», но Гокудера всё равно выше, так что ему достаточно просто заглянуть поверх её плеча.
Большая миска вымазана чем-то мутно-жёлтым, напоминающим полужидкое тесто с большими кусками неразмешавшейся муки; сама масса зачем-то утыкана кучей перепачканных ложек, а венчает это безобразие напрочь утопленный в получившейся смеси из странных ингредиентов миксер. Плюс ко всему, раковина почти до отказа забита жертвами кулинарных изысков – чашками, мисками, плошками, ложками; стена и навесные шкафчики по правую руку заляпаны тёмно-бордовым джемом (судя по запаху, витающему в воздухе, – клубничным), а дорогущая керамическая плита, изредка подающая сигналы о том, что её неплохо было бы помыть, покрыта крупными подсыхающими пятнами неизвестного происхождения.
В целом, думает Гокудера, не так уж фатально, но как это всё могла сделать одна тощая девчонка, которую и миксер-то перевесит?
– Это должен был быть торт, – краснея как маков цвет, выдавливает Хром и отводит взгляд, когда Хаято вновь обращает на неё внимание. – Я хотела… то есть… босс возвращается скоро из командировки, поэтому…
– Ты решила испечь ему торт? – позабыв про свои мысли, изумляется Гокудера. – А нахрена? Ну, то есть раньше же не пекла, когда Десятый уезжал по делам…
«И мне тоже не пекла», – с непонятной смесью обиды и зависти додумывает он, но вслух, разумеется, не произносит.
А Хром внезапно улыбается так легко и непринуждённо на эти слова, словно он только что отступил от зарытой в песке мины, спасая и себя, и её, и вон ту маленькую деревушку одновременно.
Хаято тут же заметно напрягается, остро чувствуя, что его где-то жестоко обманывают. Либо он сам обманывается, копая не в ту сторону.
– Это в качестве извинений. – Хром оглядывается на беспорядок, творящийся за её спиной, и сокрушённо вздыхает.
– Извинений? – Гокудера теперь готов поклясться, что она что-то недоговаривает. Ох уж эти иллюзионисты: хлебом не корми – дай напустить таинственности даже на такое заурядное занятие, как готовка. – За что?
– Секрет. – Она неуверенно смотрит на скептично приподнявшего бровь Хаято, а затем пытается незаметно проскользнуть мимо него. – Извините, я схожу за тряпкой…
Гокудера успевает даже пару раз моргнуть, прежде чем понимает, что его сейчас обведут вокруг пальца. Скрипнув зубами, он круто поворачивается и хватает беглянку за предплечье, мешая ей скрыться.
– Стоять! – Гокудера решительно сжимает губы и наклоняется к её лицу так близко, что сам едва сдерживается, чтобы не покраснеть. Эта девчонка может запросто ускользнуть в иллюзию – надо быть начеку. – Сдаётся мне, что дело тут не в том и не о том. Во-первых, я никогда не поверю, что ты можешь хоть кого-то обидеть; во-вторых, я никогда не поверю в то, что Десятый вообще способен обижаться! Он даже тупой корове всё прощает, хотя я бы на его месте давным-давно паршивцу шею свернул! – Хром вздрагивает от его слов и испуганно косится на большой хлебный шкаф в углу кухни, моментально подтверждая все догадки о том, что она либо недоговаривает, либо откровенно лжёт, чтобы кого-то выгородить, но тут же осознаёт свою ошибку и, побледнев, пытается вывернуть руку из его захвата.
– Это… я… – бормочет она и продолжает глупо дёргаться, стараясь вырваться. – Я поступила некрасиво с боссом, поэтому…
– Ой, не ври! У Мукуро и то лучше получается лапшу на уши вешать, – удовлетворённо усмехается Хаято, чувствуя гордость зато, что не дал запудрить себе мозги, и делает шаг назад, чтобы было удобнее её держать. – Учти, узнаю, что кто-то действительно обидел Десятого – ноги вырву и скажу, что так и было. Так что давай не будем тут… Ай, блядь!
Кто ж знал, что он наступит на сгусток упавшего на пол клубничного джема…
В первую очередь, когда в ушах перестаёт звенеть, а хоровод цветных кругов перед глазами тускнеет, Гокудера думает о том, что тумбочка просто охренительно твёрдая.
Вторая мысль столь же ясная, сколько и нерадостная совершенно, – голова теперь гудеть будет ещё как минимум дня три, а если шишка размером с грейпфрут всё-таки вылезет, то и того больше.
Вместе с третьей мыслью приходит твёрдое решение: «На счёт «три» я открою глаза. Ра-а-аз, два-а-а…»
На счёт «три» в ушах раздаётся обеспокоенный голос Хром, и Хаято первую секунду недоумевает – что она делает внутри его головы. Лишь затем, когда боль чуточку притупляется, до него доходит, что звук идёт извне.
– Гокудера-сан? – зовёт Хром и, кажется, всерьёз беспокоится.
«Странно, – думает он, – о ней я как-то успел забыть, пока приходил в себя».
– Гокудера-сан, вы живы?
Страшно хочется съязвить на такой животрепещущий вопрос, но головная боль мешает даже две мысли связать между собой, не говоря уже о полной сарказма и остроумной иронии тираде, поэтому Гокудера отказывается от этой идеи. Сейчас куда важнее подняться самому на ноги, поднять своё упавшее чувство собственного достоинства, отряхнуть от джема гордость и удалиться с высоко поднятой головой. В процессе желательно не кривиться от боли.
Хаято со всей осторожностью приподнимается на локтях, стискивая зубы, и открывает сначала один глаз, а затем – второй. Первым делом он видит бледное лицо Хром, которая сидит на коленях перед его распростёртым телом в весьма занятной позе: она вроде как и тянется, чтобы прикоснуться к шишке, но в то же время робеет и не решается это сделать.
«Правильно, – думает Гокудера, – а то так и руку можно сломать от неожиданности». И тут же настороженно замирает, пытаясь проморгаться.
Он морщится от новой вспышки боли и сверлит взглядом косяк входной двери, пытаясь понять, что его так переполошило. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что он, кажется, только что видел кучерявую шевелюру тупой коровы, метнувшуюся от хлебного шкафа к выходу. И даже почти подскакивает, чтобы ринуться следом и оторвать паршивцу рога вместе с мозгами, но ему мешает резво подняться на ноги даже не боль и общее нестояние организма, а предмет, крепко зажатый в кулаке, потому что рука соскальзывает, мешая опереться на покрытый плиткой пол. Когда Хаято опускает взгляд на помеху, желание убить гада тут же выветривается, потому что этой помехой оказывается перепачканная в джеме и несостоявшемся тесте женская блузка сомнительно-лилового цвета.
Видать, когда падал, ухватился за первое, что попалось под руки. Лучше бы ему попалась голова Ламбо.
Наверное, думает Гокудера, теперь самое время жутко покраснеть… или хотя бы извиниться ради приличия.
И он даже рот открывает, чтобы выпалить хмурое «извини», но Хром не даёт этого сделать. Она придвигается ближе, наклоняясь к его лицу, и осторожно касается прохладными пальцами самого болючего места на голове – того самого, которым Хаято приложился о тумбочку.
– Вы в порядке? – спрашивает она, не обращая внимания ни на свой вид, ни на весьма пикантную ситуацию. Кажется, она действительно обеспокоена состоянием своего товарища.
Гокудера шипит и кривится от этого прикосновения, но не отворачивается и не отталкивает её. В конце концов, он сам виноват. Можно было бы и сразу догадаться, что к этому хаосу приложил копыта Ламбо, потому что другие Хранители не столь разрушительны в своём желании сделать что-то полезное. Ну… не всегда, во всяком случае. Только тупая корова до сих пор не может вырасти из пелёнок и начать вести себя по-мужски – всё тянет спрятаться за женскую юбку. Трус несчастный! Надо ему всё-таки оторвать что-нибудь хотя бы в поучительных целях.
Хаято медленно, стараясь не кряхтеть, поднимается на ноги и бегло оглядывает свой внешний вид, подсчитывая потери. Понимая, что потерь теперь вдвое больше, чем он рассчитывал, Гокудера едва не стонет: фирменный пиджак, пошитый на заказ у самого популярного в округе дизайнера, теперь может спасти только химчистка. И парочка восклицаний «матерь божья!» Мисси, которая его туда очень быстро понесёт.
А ведь он так хотел встретить Десятого с иголочки, чтобы он понял, как не прогадал с назначением Гокудеры на роль исполняющего обязанности…
– Я схожу за тряпкой, – вклинивается в его мысленные стенания голос Хром.
Хаято глупо моргает, глядя на то, как она разворачивается, собираясь сбегать к кладовой, где валяется вся уборочная утварь, и медленно осознаёт, что эта кладовая находится в конце коридора, по которому постоянно носятся Хранители и прочие члены семьи Вонгола, так что хрупкая симпатичная девушка в подобном… неглиже будет красной тряпкой для быка, ведь основной темой вечно занятых суровых мафиози является то, как трудно найти девушку при таком режиме работы.
– Стой! – Гокудера, опережая мысли, снова хватает её за руку и осекается, глядя на простенький белый лифчик с крохотными розовыми цветочками.
И правда красная тряпка… даже для него…
«Нельзя её в таком виде отпускать», – думает Хаято и целое мгновение тратит на то, чтобы прикинуть – как лучше всего будет укрыть глупую женщину от голодных взглядов мужчин. Его пиджак безобразно испорчен, её пиджак вообще в неизвестном месте. Бежать в её комнату за сменной одеждой – слишком долго, потому что кто-нибудь может заявиться на кухню, пока он носится.
Выходит, остаётся только одно…
Хаято мысленно вздыхает и поднимает руку. Подцепив пальцем узел галстука, он парой сбивчивых движений ослабляет его и практически срывает с шеи, раздражённо думая, что первый и последний раз выручает эту… Хром, которая решила стать спасителем идиотов. Ведь если бы она не играла в мамочку, покрывая тупую корову, то избежала бы подобного, а теперь вот её одежда выглядит так, словно её сначала хотели утопить в жидком тесте, а теперь пытаются изнасиловать. И юбка вон до самого бедра разорвалась… чёрт!
– Гокудера-сан… – невнятно произносит Хром и краснеет, когда он торопливо расстёгивает блестящие пуговицы. – Не надо, правда…
Однако Гокудера едва ли слушает её, занятый складыванием в уме хитрой формулы для коробочек, переплетающейся столькими интегралами и логарифмами, что ум за разум заходит. Но лучше уж так, чем пялиться на её лифчик. И едва заметную родинку на правой груди. И думать о всяком непотребном…
– Вот, – он быстро накидывает ей на плечи рубашку и нарочито сердито хмурится, пряча взявшееся из ниоткуда смущение, – потом вернёшь. – Просовывая её руки в рукава, Хаято воображает себя воспитателем в детском саду и тут же замечает, что один манжет тоже выпачкан в джеме. – Но сначала постираешь, – подавив вздох, подытоживает он.
Когда он тянется к воротнику, чтобы застегнуть рубашку и спрятать, наконец, бесстыдно оголённое тело от собственного взгляда, то никак не ожидает услышать за спиной ошеломлённый голос, кажущийся знакомым и чужим одновременно
– Гокудера-кун! – Хаято поворачивается и видит, что в проёме, застыв, стоит босс, нелепо моргая и пытаясь одновременно нервно улыбнуться и удивлённо распахнуть рот.
Испугаться Гокудере не позволяет появившийся словно из воздуха Ямамото, который, моментально оценив обстановку, хватает обескураженного Тсуну за плечи и выталкивает его из кухни со словами: «Ты ошибся дверью и я заодно, так что давай думать, что это была галлюцинация».
Когда на кухне вновь остаются только Хром и Гокудера, внезапно хочется нервно хохотнуть.
– Ой… – Хаято смотрит на побледневшую Хром и мысленно повторяет это самое «ой», добавляя к нему кое-что менее цензурное.
– Вот тебе и «ой», – бормочет он и крепче стягивает рубашку, стараясь запахнуть её поплотнее.
Нужен отдых. Маленький отпуск, возможно.
– Босс неправильно поймёт… – Хром порывается уйти, чтобы, видимо, догнать Десятого и объясниться, но Гокудера лишь крепче стискивает ткань, мешая ей улизнуть. – Гокудера-сан?
Может, даже большой отпуск. Просто следует отвлечься. И, по возможности, не одному, так как количество и градус собственных не самых приличных мыслей даже самого Гокудеру приводят в замешательство. Так что босс, скорее всего, поймёт всё правильно. На крайняк, ему объяснит бейсбольный придурок.
– Мне всё равно, – чётко, чеканя каждое слово, выговаривает Хаято, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. В первую очередь – для него самого.
Затем он разворачивается и покидает кухню, нарочито небрежно перекинув пиджак через плечо. Лишь когда недоумённый взгляд Хром перестаёт сверлить его спину, Гокудера останавливается, упирается лбом в стену, чувствуя ноющую боль от удара, и позволяет себе взволнованно выдохнуть. Чёрт побери, как же давно ему не приходилось столь долго держать лицо при том, как сильно он волновался, когда застёгивал пуговицы на собственной рубашке, одетой на женское тело…
«Ладно, – думает Гокудера, – будем честными – на привлекательное женское тело».
И вздыхает, понимая, что самому себе врать труднее всего.
– Нет! – вслух произносит Хаято, осознавая, что вновь думает не о том, о чём следовало бы, и отлепляется от стены. – Вот сразу нет! Правой руке босса нельзя думать о подобном!
– Правильно, – ехидно говорит кто-то сбоку, – рукам вообще думать не полагается. – Гокудера готов поклясться, что если сейчас никого не убьёт и даже не покалечит, то он вправе требовать себе просто невероятно огромный отпуск. Иначе быть беде.
– А у меня как раз к тебе разговор, тупая ты корова. – Справившись с собой, Хаято разворачивается к несколько побледневшему от его взгляда наследнику семьи Бовино и перекидывает перепачканный пиджак с одного плеча на другое. Он думает, что минут десять назад без лишних разговоров отвинтил бы эту кучерявую башку, однако сейчас… что-то произошло. Наверное, удар о тумбочку так подействовал, не иначе. Во всяком случае, за кухню Гокудера его убивать не станет, однако за что Ламбо хотел просить прощения у Десятого – это узнать всё-таки стоит. Вдруг Хром не обманула по поводу того, что кто-то их босса всё-таки обидел.
Плюс ко всему, кто-то же должен оплатить химчистку, верно?
@настроение: медленно и тихо умирает от щастья
@темы: травааааа!, чУдные люди, граждане, это чье? чей инвалид, спрашиваю?, Реборн, Пресвятой Тунец и джоппа Джотто (с)
По-моему, на нас смотрели как на идиотов.
