я не тормоз

[arrowdar]

Я просто оченьоченьоооочень медленный газ. Дарю подарки спустя две недели Хотя, если вспомнить, что драббл для Рокса лежит в черновиках уже третий год... Рокс, солнце, прости, в этом году ты абизон его получишь. Особенно если лично проследишь раскаленным сапогом за мной, лады?
Но мы ща о Масе. Масятко, сокровище моё божественное- в-триединой-упоротости, с запоздалым Днём! Я тебя люблю, цалую, лопсаю, падаю ниц на твои прекрасные колени, и вообще ты просто бусечка. Я крайне редко вываливаю сюды свои тексты, но ради такого случая однозначно можно и нужно
Название: Ставки приняты
Автор: Эр
Статус: закончен
Персонажи: Шикамару/Темари, Наруто, Сай, мельком еще некоторые.
Размер: мини
Жанр: юмор, романтика... может, что-то еще.
Рейтинг: PG-13. Да, позор, я даже не дотянул до R-ки.
Размещение: нихт
Предупреждение: чуток ненормативной лексики и имплицитный ООС.

Луна над Суной была просто огромная, светила ярко и загадочно, разбавляя своей красотой жуткое сборище пьяных в сопли и слюни, но все еще очень гордых и упрямых шиноби внизу.
– Я не пяный! Я свсем не пяный! Я ваще никда не пянею!
Сай в перерывах между громогласными воплями Наруто тоненько икал, равномерно покачивался из стороны в сторону и изредка локтём тыкал под рёбра висящего на нём полудохлой пиявкой Удзумаки.
– О, да. – Шикамару скептически выгнул бровь. Сам он был трезв как стёклышко, многозначительный взгляд Темари останавливал его руку каждый раз, когда ладонь тянулась к стакану. – Твой учитель мог бы тобой гордиться, несомненно.
– Цыц, жених! Эро-саннин научил мня феме… фене… феманенальному дзюцу! Пьешь! – важно воскликнул Наруто таким шепотом, что мирно дремавшая под лестницей соседская кошка в ужасе заорала и шмыгнула в подвал, клятвенно пообещав себе больше никогда не воровать мышей в чужом доме. – Но абл… асл… абсолютно не пьянеешь!
Сай дёрнулся, в очередной раз икнув, а Наруто вдруг резко выпрямился и со всего размаху впечатал ладонь в плечо чудом устоявшему на ногах Шикамару, проникновенно заглядывая тому куда-то в район левого уха.
– Друг, у тебя сегодня важная ночь! – торжественно начал он, и Нара чуть не заржал, но вовремя закашлялся. Наставление на первую брачную ночь от Удзумаки. Даже лекции о половом воспитании от Сая отдыхают. – Ты станешь мужчиной!
Шикамару повторно хмыкнул и с жалостью посмотрел на двух пьяных идиотов, которые по неизвестной прихоти судьбы числились у него в друзьях и с которыми и в огонь, и в воду, и к Цунадэ на головомойку, и на собственную свадьбу – тоже. О том, что мужчиной в этом смысле он стал уже с полгода назад, напомнить он не успел, потому что Сай загоготал так, что ему отозвались сторожевые собаки с разных концов Суны.
– По мне так он скорее – ик! – грохнется спать, едва переступив порог!
– А ты сейчас грохнешься своим благородным профилем вон в тот камень, – не остался в долгу Шикамару, сощурив глаза и лениво подумывая, что поспать бы сейчас действительно не мешало. – Валите уже, алкашня.
– Спорим на десятку? – расплылся в совершенно хмельной и хитрющей улыбке Наруто, пытаясь сфокусировать взгляд на местоположении физиономии друга. Лицо Сая расплывалось и постоянно уползало куда-то в сторону, а потом и вовсе исчезло, сменившись крайне близким пейзажем дорожной пыли и песка прямо перед носом. – А я верю, что у них все получится! – напоследок пафосно вякнул Наруто и тут же захрапел. Сай, недолго думая, подхватил приятеля за штанину и неизвестно какими силами бодро потащил вдоль дороги, оставляя за собой длинный змеевидный след. Издалека его можно было принять за маньяка, который тащит труп убиенной жертвы на место захоронения темной лунной ночью. Завтра утром Хината крайне удивится, обнаружив на опухшей физиономии муженька помимо привычных усов-полосок еще штук двадцать новых, подобных им царапин. Главное, чтобы не на спине или заднице…
Шикамару с ухмылкой недолго глядел им вслед, затем зевнул и направился в дом, на ходу раздеваясь и устало перебирая события самого сумасшедшего дня в своей жизни.
Пришлось признать, что в итоге всё вышло не настолько уж и проблематично.
А может быть, просто сработал хорошо отрепетированный им вариант «забить и забыть», потому что иначе всю подготовку к свадьбе, равно как и само событие «икс», ни один здравомыслящий и адекватный человек бы не вынес. Поэтому, принимая в расчет собственную лень и опыт предыдущих четырех свадеб в Конохе, на которых ему уже случилось присутствовать, Шикамару с чистой совестью свалил все касающиеся праздника дела на мать и невесту. Йошино пару дней для порядка бурчала что-то вроде «мог бы и оторвать задницу ради такого случая», но, в конечном счете, с немалым энтузиазмом взялась за организацию, до хрипоты споря с Ино, выбранной в качестве главного организатора свадеб всея деревни, о цветовой гамме украшений Темари. Саму Темари подобное положение вещей радовало мало, но деваться особо было некуда – уж она-то лучше остальных понимала, что вся посвященная свадьбе деятельность Шикамару закончилась на случайно брошенном «Темари, а выходи за меня, а?» пару месяцев назад. Куноичи, в тот момент тщательно протиравшая веер после их совместной миссии, с удивлением повернула голову. Сказано это было настолько ленивым и бесцветным тоном, что впору было возмутиться. Шикамару, скрестив руки на груди, развалился на её коленях и лениво жевал травинку, но глаза у него были спокойные и серьезные. Темари хмыкнула, с грохотом сложила веер, откладывая его в сторону, высунула травинку у него изо рта и, коротко поцеловав в ответ, уверенно кивнула. Ино чуть инфаркт от ярости не хватил, когда она услышала о подобном способе предложения руки и сердца.
Скидывая тяжелую удушливую верхнюю часть праздничного кимоно, Шикамару вздохнул с толикой раздражения и нечеловеческой усталости. Даже вечер не приносил долгожданной прохлады после изматывающей жары дня, и он уже в который раз убедился, что идея праздновать свадьбу в неприветливой, иссушенной ветром и песком Суне была не самая удачная. Но Темари, до этого спокойно и философски соглашавшаяся на все безумные идеи Ино и Йошино, вдруг выдвинула одно-единственное требование: свадьба будет проходить в Суне. Точка. И – да, Шикамару, тебе придется перетащить свой насиженный зад через пустыню.
Шикамару, откинув одеяло с кровати и со стоном райского наслаждения потянувшись к подушке, в какую-то секунду вдруг остановился и озадаченно прислушался. Затем помотал головой и прислушался еще раз, с удивлением отмечая, что мелодичные переливчатые звуки идут с женской половины пустующего дома, где переодевалась Темари, пока он выпроваживал самых настырных гостей.
По вязкому от жары воздуху, от которого слипалось горло и глаза, плыла еле слышная мелодия – быстрая, но затягивающая: несколько простых повторяющихся переливчатых мотивов, оттеняющихся красивым, но неразборчивым речитативом. Шикамару склонил голову набок, против воли прислушиваясь тщательнее, и с лёгкой тоской поглядел на призывно расстеленную постель.
Невольно в голове всколыхнулся образ Темари в свадебной одежде: куча непонятной шелковой ткани, окутывающей её плавным коконом; мягкой волной распущенные по плечам короткие волосы, в кои-то веки не торчащие в разные стороны из двух хвостов… Ярко-подведенные глаза – единственная неприкрытая часть лица во время всей церемонии. Дурацкие традиции Суны, просто дурацкие.
Сонливость потопталась, покривилась, но затем нехотя чуть подвинулась, уступив место такому редкому для мужской половины клана Нара любопытству. Шикамару медленно сбросил белую нательную майку, оставшись в одних штанах, вышел в тёмный душный коридор и прикоснулся пальцами к стене. Под подушечками бегали испуганными зайцами лунные блики, отскакивающие от окон, а легкий металлический перезвон вместе с дробью барабанов не хуже техники теней тащили за собой – так, что даже в огромном незнакомом доме, так непохожем на привычные домики Конохи, он почему-то точно знал, куда идти.
В дальней комнате, неизвестно кем отведенной для невесты-а-теперь-уже-жены, приглушенным светом горел ночник, отчетливо наводя ассоциации со светлячками. Бегающие по комнате отблески играли с лунными лучами, проникающими в комнату сквозь открытые двери. Спальня Темари выходила на шикарнейший по всем параметрам сад, цветущий и увитый зеленью, с огромным высоким фонтаном, так созвучно журчащим под мелодию – непозволительное расточительство водных ресурсов в пустыне, но для свадьбы сестры Казекаге, видимо, сделали исключение.
Хотя даже не это магнитом привлекало внимание. Шикамару скрестил руки, прислонился к дверному косяку и с присущей только ему ленивой заинтересованностью приподнял бровь.
Омываемая светом и тенями Темари неподвижно стояла посреди комнаты, плавно водя запястьями по воздуху в такт мелодии. Золотистые отблески ночника, играя в прятки с лунными лучами, скользили по разбросанным по плечам коротким волосам, обнаженным рукам, путаясь в мелкой узорной вышивке короткого свадебного белого лифа, спускались ниже по плоскому, словно сплетенному из жестких косых мышц животу и терялись в складках широкой длинной светло-голубой юбки, висящей на бедрах на одном честном слове. Фигура у Темари была точь-в-точь как знак Суны на протекторах песчанников – крепко сбитая, с высокой грудью и крутыми бёдрами, но не лишенная своей определенной красоты.
– Вау.
Она усмехнулась и медленно повернулась к нему лицом, не переставая перебирать пальцами по воздуху, вплетая движения в музыку и плавно подключая к танцу запястья. Шикамару внимательно следил за гибкими, наполненными какой-то рваной грацией движениями. Так морские волны набегают на берег. Или песчаные барханы.
– Буду считать, что это комплимент.
– Не припомню такого пункта в свадебном плане мамы. – Шикамару чуть прищурился, склонил голову набок, мысленно признаваясь самому себе, что спать хочется уже гораздо меньше.
– Твоей – нет, – спокойно согласилась Темари, прикрыла глаза и гибко прогнулась в спине, взмахнув руками. Ткань лифа четко обрисовала упругую грудь, тонкая подвеска на шее от движения чуть звякнула и спряталась в ложбинке. Взгляд Шикамару из легкой заинтересованности перетек в цепкую наблюдательность. Темари улыбнулась одними глазами и резко крутанулась, взметнув воздух юбкой и запахом цветов.
Шикамару, не шевелясь, смотрел на неожиданно плавные, волнообразные движения, совсем не похожие на её привычную резкую динамику боя или уверенную, почти жесткую походку. Длинная ткань льнула к босым ногам, окутывала незримой воронкой из плотного воздуха и шелка, обвивала кожу, как живая ласкающаяся змея. Свитые между собой дорожки крупных и мелких золотистых бусин на браслетах будто летящих рук отбивали свой звон в такт музыке, и Шикамару снова безуспешно сглотнул ещё больше пересохшим горлом.
– И как это понимать? – Голос еле прорезался сквозь осипшую непонятно почему глотку. Он никогда не видел, чтобы она двигалась так, выглядела так и… смотрела так. Ни разу не дрогнув уголком губ, почти не моргая, прикрывая лицо широким куском нежно-голубой ткани и оставляя видимыми лишь глаза.
– Как женскую свадебную традицию, – глухим эхом отозвалась Темари и, широко расставив руки, юрким ураганом из шелковой ткани и звона вылетела под открытое небо вместе с нарастающим ритмом музыки. Прохладный ночной воздух охладил каждую клеточку, алмазными брызгами из фонтана украсил разгоряченную кожу, и Темари шумно выдохнула. Затем вспрыгнула на шершавую поверхность камня, с наслаждением ощущая, как постепенно испаряется вся тяжесть дня из тела и головы. Не осталось ничего вокруг – только волшебный зов музыки в ушах, ликующее крещендо, вместе с кровью бегущее в каждой вене, в каждом заученном с детства движении. Куноичи учат сражаться и убивать, а не танцевать, но ей так нравится нарушать традиции…
И, видя, как медленно падает к её ногам тонкая невесомая ткань, Шикамару вдруг замер, затаив дыхание и широко раскрыв глаза, словно увидел нечто большее, чем просто знакомую до малейшей улыбки и каждой родинки Темари, танцующую сейчас в фонтане своего бывшего дома.
Маленький уютный сад вдруг расширился, как под действием гендзюцу, стерся границами с окружающим миром и слился с ним в бесконечный первозданный ураган, где в центре танцевала новорожденная богиня нового мира.
Мертвая иссушенная земля под её ногами дрожала и лопалась, а из широких трещин летел вверх серый мелкий песок, играя вместе со всполохами огня и воды вокруг неё, в бешеной пляске соединяясь в одно целое. Она взмахивала головой, и стихии послушными лентами оплетали её тело, вспыхивали алмазными каплями на коже и снова падали вниз благодатным дождем.
К ней тянулись жадные скрюченные от сухости ветки деревьев, как к живому роднику, и превращались под движениями тонких гибких пальцев в живые листья и нежные лепестки, которые благодарно ластились к ней.
Она смеялась, играя со стирающими всё живое силами природы, водила по воздуху изогнутыми руками, и по её воле послушно сдвигались планеты и созвездия, за долю секунды умирали и рождались вселенные.
Она была первопричиной и тайной, гармонией и спокойствием в шторме, основой и вселенной.
Музыка дрогнула, взлетела в точку кульминации, заставляя видение отпечататься и исчезнуть.
Темари вскинула руки и резко упала на колени, взметнув веер брызг и упираясь ладонями в мокрый камень. Шикамару видел, как судорожно ходят на спине острые мокрые лопатки, как провисает потемневший от влаги лиф, натянутый тяжело и часто вздымающейся грудью, и резко вздрогнул, когда она медленно подняла на него исподлобья глаза.
Он не понял, как сам оказался в фонтане, но руки уже крепко держали разгоряченное тело вновь вскочившей Темари, даже в его объятиях продолжающей извиваться словно под трансом. Сверху на них лился бесконечный теплый дождь, но Шикамару видел только мерцающие дорожки воды на её плечах и груди, приоткрытые губы, жадно хватающие воздух, и глаза – зеленущие, темные, по-настоящему колдовские. Чувствовал, как по собственному телу пробегает та же самая волна, что заставляла двигаться её, и понимал, что никогда бы и не смог ей противиться.
С мутным, душным восторгом Темари оторвалась от его губ и торжествующе улыбнулась, услышав сквозь грохот собственного сердца и уже одной на двоих музыки еле различимый слабый стон:
– Ведьма…

* * *

Архитекторам Суны требовалось срочно поставить памятник. Всевозможные мелкие забегаловки, где было можно не только быстро, но и на самом деле вкусно перекусить, находились тут практически на каждом углу, открывались рано, лишних вопросов там не задавали, а после вчерашних гуляний всей деревней и вовсе готовы были поставить опохмел бесплатно.
– Хорошо отпраздновали. – Шино аккуратно пил кофе, ловя на себе полные тоскливой ненависти взгляды. Он единственный был похож на человека среди компании растрепанных и силой выдернутых к жизни зомби, которые сейчас пытались сделать видимость не то что людей, а хотя бы умеющих ходить на четвереньках созданий.
Тихонько подвывая в тон расплавляющему мозги гулу в голове, Наруто одним глазом таращился на гордо возвышающийся посреди стола графин с огуречным рассолом и клялся себе, что больше никогда, да ни под каким предлогом, да пусть хоть Саске с Сакурой женятся, наконец, – в общем, хрена с два он будет еще когда-нибудь так бухать. Хотя, если всё-таки именно Саске с Сакурой… Удзумаки с подкатившей тошнотой вдруг кристально четко понял, что тогда придется бухать еще больше.
– Я тебя ненавижу, – хрипло буркнул ему скорченный на диванчике напротив Сай, испытывая страстное желание засунуть голову в стакан с холодной водой, который ему только что принесли. Он утром уже трижды залезал под ледяной душ, однако горящую с похмелья голову это совсем не спасало. – Слышишь, Наруто? Я тебя реально сейчас ненавижу!
– Мужики, – провыл потусторонний голос откуда-то из-под стола. Киба высунул заплывшее лицо и тут же скривился, снова попытавшись выползти и сесть нормально. – Мы все сейчас друг друга мысленно калечим и убиваем за то, что опять бухали на спор. И как хорошо, что мы все сейчас в какаху, так что до воплощения мысль не дойдет.
– Ага, – просипел Наруто в ответ, стараясь вообще не шевелиться. О том, что впереди ещё два дня перехода по пустыне до Конохи (хотя в таком состоянии – все пять), было страшно даже подумать. Он титаническим усилием выпрямился, пытаясь унять по-прежнему бунтовавший пустой желудок, и поскреб в затылке, нащупывая какую-то не очень важную сейчас, но греющую самолюбие мысль, которая не давала ему покоя всё утро. Наконец, мысль сжалилась и соизволила озарить скукоженный от перепоя мозг. – Кстати, гони деньги, Сай.
Сай убрал с головы мешочек со льдом и вдруг несколько оживился.
– Да ладно! Серьезно?
– Ага, Хината сегодня утром щебетала с Сакурой, которая новобрачным завтрак относила, а я краем уха слышал, пока в ванной блева… кхм, умывался.
– О чем речь-то? – сонно отозвался Киба, заставив Наруто с опаской отодвинуться подальше – не хватало еще, чтобы Инудзука у него на коленях задрых. И так никакой репутации не осталось после вчерашних подвигов во имя алкоголя, дружбы и любви к трудолюбию Шикамару.
– О страшной борьбе лени и либидо вчерашнего жениха. – Сай фыркнул, но, недолго поковырявшись по карманам, десятку всё-таки протянул. – Держи, я все равно остался в прибыли.
Наруто замер и озадаченно засопел, запихивая смятую бумажку в карман.
– Это как? – Он с подозрением покосился под стол, откуда уже доносилась легкое похрапывание.
Шино отставил опустевшую чашку, повернул ручку в другую сторону и тоном прилежного ученика, подготовившего все уроки, доложил:
– Ино тоже поставила на либидо. И выиграла у Сакуры полтинник, потому что новобрачные к чертям разнесли единственный на всю Суну фонтан.